Светлана Викторовна наша, мама Вани и Димы, попросила повесить пост памяти ее отца в нашей группе трен отделения, и с Вами поделюсь маленьким кусочком истории...
Памяти мастера-наездника Бейгеля В.К.
Второе июня, второй день лета. Всё цветёт и зеленеет. Время тепла, полное жизни и надежд. Но 46 лет назад этот день стал трагическим в нашей семье. 2 июня 1974 года, воскресение, беговой день, рядовой беговой день, на Тбилисском ипподроме. Случилось непоправимое. В рядовом заезде разбился насмерть мой отец, дед Ивана и Дмитрия. Мастер наездник, Бейгель Виктор Карлович. Совсем молодой: 39 лет. Матушке моей, Евгении, было всего 37. Мне 11 лет.
Честно сказать, что в тот день я толком ничего не поняла. Мои дед, Лихобаба Иван Григорьевич и бабушка, Людмила Ивановна, истерили и плакали. Бабушка сидела и, заламывая руки, причитала: «Ах Виктор-Виктор!..» Дед быстро собирался и мотанул в Целиноград в аэропорт, как я поняла, к Женьке в Тбилиси.. Из Казахстана в Грузию.
Я с подругами рванула на Ишим купаться, благо бабушке было не до меня. И радовалась что прошло. Но не прошло. Люсечка выловила меня, опять причитая, что я сирота и что хочу ещё один гроб в дом. Одним словом, зад мне надрали.
С детской непосредственностью переживала неудачный поход на речку и позорную сцену экзекуции перед подругами. И опять удивлённо наблюдала суету всех соседей, работников конефермы. Люди просто волной приходили и уходили: все меня жалели. Это грело. Гурьбой за мной ходила вся местная ребятня. Задавали вопросы, мы много рассуждали, говорили. По-взрослому: за жизнь. Удивил вопрос одного из товарищей: «Светка а ты чё не плачешь?»
А зачем?
Понимание того, что случилось что-то непоправимое наступило, когда через несколько дней в 12 часов ночи в дом внесли большой белый деревянный ящик. Совсем незнакомые мужики. И на пороге, как привидение, возникла мама в очень красивом, чёрном платье и вся какая-то красиво страшная. Как восковая кукла. Глаза были чужие, мёртвые.
Ужас сдавил горло. Я стояла в углу узкого коридора и наблюдала происходящее, как из другого мира. Всё было тихо и торжественно. Никто не спал всю ночь, народу было много. Но тишина при этом была гробовая. Никто не замечал, что я не сплю. так и простояла я всю ночь в углу.
Разобрали ящик, без шума. И там оказался цинковый гроб со стеклом над лицом отца. Его поставили в большой комнате на табуретки и накрыли алой, бархатной материей. Рано утром тихо-тихо вошел в дом Грузин Михаил Иванович. Мастер наездник Алматинского ипподрома. Друг отца с юности. Он прилетел на похороны и привёз огромное количество картонных ящиков. Родной ипподром оказал последнюю дань своему лучшему наезднику. Живые Алматинские розы.
Роз было так много, что они полностью закрыли могилу.
И по сей день запах наших казахстанских роз навевает на меня память об отце.
Хоронили так, как и полагается хоронить наездника. За гробом вели его любимого жеребца Трала. Лошади чувствуют смерть. Трал очень сильно ржал, но при этом вёл себя очень спокойно. Был чинным и важным.
Прошло почти пол века с тех ужасных дней. Но для меня это было словно вчера. Как цветное кино перед глазами.
И чем старше я становлюсь, тем больнее мне. Тем тяжелее от того, что как много потеряно было для меня, моей мамы и моих детей. Виктор Карлович Бейгель был удивительный человек. Немец с широкой русской душей. Необыкновенно добрый и весёлый. Он был профи: вырос в Кокчетавском конном заводе. Выступал на многих советских ипподромах страны. Про него говорили «Бейгель и на козе проедет».
А что еще может пожелать наездник?
Память о нем до сих пор жива. Ещё живы его ровесники и мои товарищи, росшие, обитавшие босявками на конюшне ипподрома.
Больше всего меня потрясла и порадовала весточка из Грузии .
А началось все с курьёза. В 2016 году Ивана на Московском ипподроме перед лицом всей страны, вдрызг размолотила Бестия. Орловская чесменская кобыла. Трансляцию вёл канал «Конный мир». И это увидели все любители бегового дела на просторах СНГ.
И спустя короткое время, уже не помню где, да и неважно где, читаю комментарии к красиво сделанным фотографиям полёта Вани вверх тормашками в стратосферу. Пишет грузин о том, что много лет назад в Тбилиси в призу произошел трагический случай. Погиб прекрасный наездник Бейгель.
У меня замерло сердце. Отдышавшись, я ответила о том, что это фото молодого наездника в полёте знаменательно тем, что он является внуком Виктора Бейгеля.
И как же мне было приятно: сколько народу, уже моих ровесников, из республик нашего Советского Союза мне написали, вспоминая батюшку добрым словом.
В заключение что хочу сказать. Я думаю, что мой папа с небес с удовольствием наблюдает за своими внуками. Его труд был не напрасным. И имеет продолжение. Наблюдая за Иваном вижу много от Сергея, от меня, от Евгеши, от деда Славы. Черты характера, движения, манера езды и посадки. И конечно же от Карлыча. Это отношение к работе. Немецкая педантичность. Нет мелочей и неважного. Всё вовремя, по часам и минутам. Он уматывает коллектив до ручки. Порой злюсь, а когда смотрю на сына, так становится тепло на сердце. Вот она, частичка моего папы. Только ещё Ваньке крикнуть нам «Орднунг, орднунг!» Порядок, с немецкого. А это говорит о том, что ничего в этой жизни не умирает. и наши родители живы в нас и в наших детях. Доброта Бейгеля в Димке. Работоспособность и педантичность( в хорошем смысле ) в Иване. Мой папочка жив.
Автор Светлана Лихобаба
1-6 - Виктор Карлович Бейгель. 7 - Иван Сергеевич на Бестии.
