С восхождением на Мят-лоам в этот раз было интересно. Заранее зная, что меня ждет, я всеми правдами и неправдами пыталась от него откосить. Ну то есть мое бравое "Хочу на гору вместе со всеми" к пятнице здорово так сдулось, потом оказалось, что одна девочка из группы вообще в тот день решила в отеле остаться (что, так можно было?
), потом Батыр приехал на нашей групповой газельке, которая накануне сказала, что вверх ехать не хочет (очень красиво мы застряли в четверг на ней далеко в горах... приключение целое было, да!) - т.е. стало понятно, что весь путь до вершины мы пойдем пешком, потом Батыр же сказал нашей никуда особо не рвущейся группе, что "ну давайте мы до серпантина дойдем, а там посмотрим". Потом прозвучало что-то вроде "Кто захочет, может не подниматься"... Пока мы ехали, мне было грустно. Потому что я помнила первый путь наверх. Помнила, как несколько раз чуть не повернула назад. Помнила, что мало подняться - надо еще спуститься. А в прошлый раз спускаться мне помогали. А накануне, в четверг, я не смогла сама спуститься с горы, где сцепление с грунтом куда лучше, чем на Столовой. Думала: "Я ведь уже была там, наверху. Ничего особенного. Дойду до серпантина и пойду вниз". Думала: "У нас слабенькая группа, ни у кого, кроме меня, нет палок, народ испугается подъема, и мы уйдем вниз все вместе". Думала: "Если кто-нибудь попросится остаться и не идти, будет отличный повод прибиться к его компании".
А потом мы дошли до серпантина.
Посидели в беседке, подкрепились бананами.
Вспомнили прошлый мой подъем.
Батыр сказал, что "Тане теперь эта гора - как в огород свой выйти за редиской".
Угу.
Никто не попросился остаться. И у меня просто не было выбора.
Подъем дался намного легче, чем в прошлый раз. Возможно, Батыр был прав: это вопрос психологии, тогда я не знала, что там дальше и сколько еще идти, а сейчас уже знаю, и оттого не паникую. К тому же, в этот раз я была далеко не последняя. И что важнее всего, я видела, как сам Батыр, даже обогнав меня, время от времени останавливался перевести дух. Не чувствовать себя самым слабым в команде - это придавало сил. Хотя меня откровенно выбесил один товарищ, спускавшийся нам навстречу вниз. "Что-то вы растянулись, - сказал он, - на гору надо взлетать!" - и трехметровыми шагами продолжил спуск. Ох как мне хотелось крикнуть ему вслед что-нибудь нецензурное! Альпинист хренов.
Был, правда, момент, когда я поняла: устала настолько, что уже спотыкаюсь, и это не безопасно. Не то чтобы я бежала вперед, но в прошлый раз мы начали подъем "свежими", а здесь до серпантина была тысяча метров набора высоты и километров 5 непростой дороги вверх. С одной стороны, разминка, а с другой - все-таки часть сил эта дорога отняла. В общем, заставила себя сбавить темп и постоять отдохнуть хотя бы пару минут. И дальше идти внимательней.
До вершины дошла без приключений.
Наверху оказалась не одна, как в прошлый раз - там тусили те, кто поднялся раньше, но не знал, куда идти. Там ждал Батыр. И вспомнилось мне видео от Спорт-марафона, где Виктор Бобок рассказывал про Килиманджаро (кажется) и о том, что "ну вот поднялся ты на вершину один - и что? Надо же обняться, сказать "Мы сделали это!", разделить радость с товарищем". Реально, это был кайф. КрасОты гор остались прежними - Казбек, окружающие его хребты, жухлая трава, местами - не растаявший со среды снег... Но чувство единства с группой, что мы все вместе здесь, в этот момент, что можно на какое-то мгновение замереть и насладиться, а не бежать, как в прошлый раз, догонять остальных... Это вот просто вау. Ради одного этого стоило сюда забраться.
Путь вниз показал, что обувь все-таки роляет. Ботинки, купленные в СМ, оказались неудачными, потому что были тяжелы и, как бы это сказать... не гнулись. Я в них не чувствовала ногой дорогу, не понимала толком, где могу положиться на грунт, а где стоит сильнее воткнуться палкой. У меня, вообще, в связи с этим есть некоторая тревога относительно покупки высотных ботинок - как не ошибиться, приобретая обувь для Эльбруса, но это еще не скоро будет, я пока стараюсь на эту тему не думать. В этот раз в Ингушетию я поехала в трекинговых кроссовках, в которых была в Кисловодске, и мне реально было в них легче. По сыпучему гравийному склону я спускалась медленно - просто потому, что еще не верила себе. А дальше, когда мы шли уже по земляной тропе (крутой, но уже не скользкой), бежала чуть не вприпрыжку.
Нагрузка, тем не менее, на спуске была серьезной. Мы пытались обогнать закат. Так как я спускалась последней, и не понятно было, что там со мной, Батыр несколько раз пытался до меня дозвониться - но не ловила связь (эт потом я увидела пропущенные). Смеялись: я спустилась, и естественно первый вопрос: "Таня, Вы как?" Я такая: "Лучше всех!" И комментарий: "...и упала". Я (возмущенно): "Нет, этого в сценарии не было!"
Преодолевая каменистую часть спуска, я застопорилась в месте, где в прошлый раз, спуская меня вниз, поскользнулся и поехал на камнях Муса. Не думала, что мозг запомнил эту точку - оказалось, запомнил до мелочей. Спускалась там особенно осторожно.
Самый клёвый момент - жаль, уже не было сил доставать телефон фотографировать - по очень крутой тропе я, возглавляя отряд в семь человек, вышла к разрушенным башням Бейни. Солнце почти село - башни были уже в тени. Я понимаю, что до заветной беседки, куда можно будет рухнуть и больше не шевелиться - около сотни метров. Картинка - как в романах фентези: долгий путь завершен, отряд Хранителей вышел к деревне, где их ждет ночлег... Я дошла до беседки. Плюхнулась на лавку, ища глазами стакан с чаем.
И Батыр такой: "А руки помыть?!"
Это был самый яркий день в путешествии. И я уже безумно скучаю по этой сумасшедшей компании, энергетике гор, смущенному нашими шутками Батыру и вкуснейшему кавказскому чаю, вскипяченному в закопченном чайнике на открытом огне.
Где-то посередине пути
Святилище Мят-сели, посвященное богине плодородия
Казбек
Пока кипятится чайник...
Батыр рассказывает что-то интересное
Бейни зажигает огни